Армянские добровольцы на Кавказском фронте 1914-1916

Введение

В начале XX века обостряются противоречия великих держав. Попытки раздела мира на сферы влияния и формирование в этих целях империалистических военных блоков приближали угрозу большой войны.
Среди целей начавшейся в 1914 году Первой мировой войны был т.н. «Восточный вопрос». Решение этого вопроса проходило непосредственно на Кавказском фронте. Главными воюющими сторонами здесь были Царская Россия и Османская Империя. Противостояние двух империй на Кавказском фронте армяне рассматривали как возможность создания «Великой Армении». Убийства и грабежи в Восточной Анатолии, совершенные сформированными из армян так называемыми «добровольческими дружинами», были непосредственно направлены на осуществление этого мифа. Вооруженная борьба подстрекаемых Российской империей армян в 1914-1916 гг. создала основу для долгосрочной конфликтности в регионе.
Сегодня, по прошествии целого столетия, есть необходимость исторического экскурса в тот период с целью объективной оценки целого ряда обусловленных теми событиями спорных вопросов.

Начало военных действий на Кавказском фронте и «армянская карта» России

Летом 1914 года вспыхнула Первая мировая война. За короткое время пламя войны охватило Ближний Восток и Кавказ. Уже в сентябре 1914 года посол России в Стамбуле Михаил Гирс в своей секретной телеграмме в Петербург писал, что «война кажется неизбежной».[1] 17 сентября 1914 года через день после получения этого сообщения царь Николай II издал прокламацию к армянам, в которой он объявил: «Русский народ не без гордости вспоминает своих славных армянских детей. Лазаревы, Меликовы и другие сражались наряду с их братьями–рабами за величие своей родины. Ваша вековая верность – для меня залог тому, что вы ждете в эти торжественные дни исполнять все ваши обязанности с непоколебимой верой в окончательный успех наших армий и правоту. Армяне! Соединенные с вашими кровными братьями под скипетром царя, наконец, вы узнаете сладости свободы и правосудия».[2]
Сразу после прокламации Царя в конце октября 1914 года, по распоряжению командования Кавказского фронта был подготовлен проект обращения к турецким армянам. В обращении говорилось о том, что в случае вступления организованных в Эчмиадзине армянских дружин на территорию Турции «державный вождь земли Русской гарантирует народу армянскому создание автономной Армении и в пределах шести армянских вилайетов и неразрывно связанной с ними Киликии под мощным протекторатом Великой России».[3]
С объявления Россией войны Турции начались открытые антимусульманские призывы. С думской трибуны, на собраниях интеллигенции, в шовинистическо-националистической прессе звучали призывы к расправе. Христианские духовные служители с амвона проклинали «басурман». В архиве Али Мардан-бека Топчибашева (видный  мусульманский деятель, руководитель мусульманской фракции I Государственной думы России – Дж.Г.) содержится текст обращения Оренбургского епископа Матфея к православным прихожанам. В этом жестком призыве епископ, припоминая Аттилу, Чингиз-хана, Эмира Тимура и пролитую ими «христианскую кровь», объявлял, что пришла пора отомстить «во имя отца и сына, и святого духа» и призывал российских православных выйти на последний бой для освобождения святой земли на Востоке, и продолжать эту войну до тех пор, пока на храме святой Софии в Царьграде не будет водружен крест, а «святые земли» в Азии не перейдут под контроль русской и греческой православной церкви.[4] Вдохновленные обещаниями царя и призывами духовных отцов, армяне стали спешно создавать в Закавказье добровольные отряды, и уже с осени 1914 года эти отряды развернули боевые действия против мусульман.
Во второй половине 1914 года армяне расценивали начало мировой войны как возможность осуществления своей национальной идеи. Тогда уже «притязания армян на земли от Трапезунда до Киликии и от Ангоры до Урмии не скрывались».[5] С целью претворения в жизнь этой идеи в сентябре 1914 года был объявлен призыв к армянским дружинам. Среди тех, кто проголосовал за этот призыв большинство были турецкие армяне, вместе с тем, «из Закавказья Сев. Кавказа, Ростова и Нахчевани н/Д., Крыма и Бессарабии, Закаспийской области и Туркестана, Румынии и Болгарии, Египта и отдаленной Америки – отовсюду с энтузиазмом молодежь стремилась в Тифлис, чтобы поступить в дружину».[6] После начала военных действий, 20 ноября генерал-квартирмейстер ставки Кавказской армии Л.М.Болховитинов писал, что «нашим начальникам являются депутации армян и курдов с изъявлениями покорности».[7]  В распоряжении генералов Юденича и Болховитинова управлению снабжения Кавказской армии от 5 октября 1914 года отмечалось, что «главнокомандующий приказал сделать распоряжение о выдаче 120 винтовок Манлихера и по 200 боевых патронов на каждую винтовку для вооружения Эчмиадзинского монастыря. Передачу эту совершить через Присяжного Поверенного Самсона Степановича Арутюнова, проживающего в г. Тифлис по Грибоедовской улице № 23. Последнему предложено явиться к Вам по сему вопросу».[8] Тогда же в своем донесении начальнику ставки Болховитинов отмечал, что «католикос всех армян просит о выдаче в его распоряжение 250 винтовок с патронами для раздачи их по его усмотрению».
Начальник штаба Кавказской армии генерал Николай Юденич поставил на это донесение резолюцию «Разрешаю». Это вооружение должно было быть доставлено католикосу городским головой Тифлиса Александром Хатисовым.[9] Такими тайными путями в первые месяцы войны только в 45 населенных армянами селах Александропольского (Гюмри) уезда (названия большинства отмеченных в списке сел с тюркскими топонимами) было роздано 1200 винтовок системы Бердана и 24 тысячи патронов к ним. [10]
Россия вооружала не только армян Закавказья, но и тех, что проживали в Турции и были подданными Османской империи. Кавказский наместник Илларион Воронцов-Дашков в секретной телеграмме, направленной 6 февраля 1915 года в Министерство иностранных дел России, писал, что «в настоящее время в Штаб Кавказской Армии прибыли представители армян Зейтуна, и изъявили, что около пятнадцати тысяч армян готовы напасть на турецкие сообщения, но не имеют ружей и патронов. Ввиду расположения Зейтуна на сообщении турецкой Эрзерумской армии крайне желательно необходимое количество ружей и патронов доставить в Александретту, где они будут взяты армянами. Ввиду же того, что действия Зейтунских армян будут полезны французам и англичанам и ввиду спешности этого вопроса и отсутствия возможности передать ружья непосредственно от нас, я полагал бы необходимым снестись с французским или английским правительствами о желательности доставить в Александретту французские и английские ружья и патроны на французских и английских кораблях».[11]
После этой телеграммы наместника Министерство иностранных дел сразу же приступило к действиям, и инструктировало русского посла в Лондоне Бенкендорфа и посла в Париже Извольского изучить возможные пути поставки оружия Зейтунским армянам.[12] С целью формирования добровольческих отрядов из американских армян для того, чтобы поднять Зейтунских армян против Турции, руководитель одной из армянских дружин Артем Гаспарян в середине 1915 года был напрвален из Тифлиса в США. Однако, в связи с тем, что морские пути в Америку находились под контролем германских судов, он вынужден был вернуться.  В письме губернатору Тифлиса Гаспарян отмечал, что «на подготовку восстания в Зейтуне дало свое согласие Английское правительство».[13]
Главными организаторами создания добровольческих групп были действующие в различных странах армянские церкви. 25 августа 1915 года российский дипломатический представитель в Каире в своей  секретной телеграмме в Тифлис писал, что «некоторыми из проживающих в Египте турецко-подданных армян, снабженных Египетскими паспортами и рекомендацией Армянского Архиепископа в Каире, желают ехать на свой счет добровольцами на Кавказ». В направленной 7 сентября из Тифлиса в Петроград телеграмме запрашивалось разрешение принять этих добровольцев в Кавказскую армию.[14] Только в одной телеграмме российского дипломатического представителя в Бухаресте  отмечалось, что 137 подданных Турции армян изъявили желание присоедениться к добровольческим дружинам на Кавказе, 94 из которых являлись членами партии дашнаков, а 43 – партии «Гнчаг». [15]
В своем докладе в Особый отдел канцелярии Кавказского наместника начальник Тифлисского губернского жандармского управления полковник Пастрюлин писал, что «за короткий период с осени 1914 по февраль 1915 года на содержание армянских боевых отрядов – армянских добровольческих дружин было израсходовано 520 000 руб».[16] Еще до того, как Турция вступила в войну 3 июля 1914 года, то есть в преддверии начала военных действий, армянские юноши обратились в ставку Кавказской армии с просьбой вооружить их. Начальник ставки Кавказской армии в секретном письме начальнику Кагызманского округа Карской области отмечал, что «арянская молодежь просит сформировать дружину из них и дать разрешение вооружиться, а также исходатайствовать им казенное вооружение».[17]Такие обращения были сделаны подданными Турции греками и армянами Черноморскому губернатору. Об этом губернатор 20 ноября 1914 года доложил Кавказскому наместнику.[18]
4 августа 1914 года начальник Кагызманского военного округа информировал командование Кавказской армии что, «среди армян в Турции существует тайная организация, которая предполагает в случае войны Турции с Россией организовать особые дружины для действия против турок в тылу; если же это не удастся, то дружины эти переходят в Россию и сражаются заодно с русскими войсками».[19] Отвечая на запрос Кавказского наместника Министерство иностранных дел России 26 августа 1914 года указало на целесообразность вооружения армян и формирования из них добровольческих дружин.[20] С началом военных действий против Турции, участник русско-японской войны и прапорщик Новочеркасского полка, находившийся на лечении в Петербурге, как опытный военный поднял перед Военным министерством вопрос «о разрешении сформировать из армян-добровольцев партизанский отряд для действия против турок».[21] И даже в Баку армяне собирали добровольные пожертвования в пользу турецких армян. Агентурные сведения, поступившие в начале 1915 года в Бакинское губернское жандармское управление, свидетельствовали, что главной задачей ЦК партии «Дашнакцутюн» в районе Бакинского градоначальства являлись «сбор денег для вооружения турецких армян против угнетающих курдов и в пользу беженцев-армян; кроме того, партия «Дашнакцутюн» организовывала вербовку добровольцев – армян для военных действий против Турции».[22] Среди жертвующих деньги на армянские добровольческие дружины был и получивший особые полномочия от Католикоса всех армян Пагос Нубар Паша. С этой целью он направил католикосу сумму в 2500 американских долларов.  Руководители дружин писали так называемым армянским «комитетам национальной защиты», «вы католикосу больше не посылайте денег, он их нам не передает, а посылайте прямо на наше имя».[23]
Центральный орган «Гнчак» в Америке «Эритассард Хайастан» направил 6 дружинам, сформированным из представителей этой партии 5359 рублей.[24]В целом, армянские добровольцы были недовольны действиями католикоса Геворка V. Прибывший из Бостона Врамян писал редактору газеты «Айреник» Дарпиняну: «Ведь вам известно, что католикос очень слабый человек, им руководят окружающие его люди, он совершенно не такой человек, как Измирлян (католикос II Маттеос – Дж.Г.), Хрмян (католикос I Мкыртыч – Дж.Г.) или Орманян (католикос I Макар – Дж.Г.), он бесхарактерный, слабый и бесцветный старик, занимает этот пост не в свое время».[25]

Формирование армянских «добровольческих дружин» и обострение межнациональных противоречий в регионе

Конечно, некоторые армяне прекрасно понимали, что подобные мероприятия не доведут их до добра. Действительный статский советник С.А. Егиазаров, профессор университета, писал редактору издаваемой в Тифлисе газеты «Мшак» Аракеляну: «По моему мнению, армяне начали свое дело очень плохо. Если бы они поступили добровольцами в ряды русской армии, то это означало бы, что они исполняют гражданский долг перед своим государством. Турция объявила войну и они были обязаны защищать свою родину. Но армяне организовали особые отряды, начали вести особую с Турцией войну. Кроме сего, турецко-подданные армяне восстали против своего правительства. Турция, как и каждое другое государство, начала наказывать повстанцев... Следовательно, армянские вожаки взяли на себя большую ответственность, придав делу такое направление». [26]
Трагический конец этих действий всем известен: массовая резня турок в Восточной Анатолии привела к депортации армян. Хотя армяне и пытаются представить эти трагические события в выгодном для себя свете, как геноцид, осуществленный исключительно против них, однако историческая правда свидетельствует о гораздо более сложных процессах. По мнению некоторых исследователей, в Восточной Турции столкнулись два потока беженцв: поток мусульман, бегущих с Кавказа от рук армянских вооруженных бандформирований, и поток армян, бегущих из Турции в Россию. Именно столкновение двух потоков беженцев и стало частью той трагедии, эхо которой донеслось и до наших дней. Но подобное столкновение не соответствует понятию «геноцид», хотя бы потому, что в тот период в западных провинциях Турции армяне жили в условиях достаточной безопасности. Генерал Болховитинов советовал быть осторожными в вопросе большого числа жертв, о которых утверждают армяне.  Он отмечал, что «крайне трудно…установить действительное количество жертв, павших результатом озлобления мусульман. Не во всяком случае, учитывая свойственную армянам склонность к преувеличению, что касается понесенных ими в Турции несчастии, следует весьма осторожно подходить к указанным ими цифрам потерь и убытков в Турции».[27]
Трагические последствия этой политики были вынесены на обсуждение в Думе. В городах Карс и Батум, расположенных в прифронтовой зоне, русские войска по наущению армян в декабре 1914 года и январе 1915 года допустили эксцессы, которые вызвали возмущение мусульманских депутатов Думы. В связи с этими событиями мусульманская фракция выступила со специальным заявлением «По поводу положения мусульман на Кавказском фронте» [28]
Депутат М.Ю.Джафаров отправился в Карс и Ардаган, где стал свидетелем жестокости, творимой русской армией. Всё увиденное он подробно описал в докладной записке, направленной императору Николаю II.[29] Для того чтобы узнать истинную суть происходящих в Восточной Анатолии событий 1914-1915 годов достаточно ознакомиться с секретным рапортом царю заместителя начальника Штаба Кавказского фронта России, генерала Л.М.Болховитинова и просмотреть отчеты российского дипломата В.Ф.Маевского.[30] Генерал Болховитинов в своем рапорте, озаглавленном «Переписка об армянской дружине, ее организации и деятельности» и направленном помощнику наместника по военным делам, отмечает, что в октябре-ноябре 1894 года в «вилайетах Азиатской Турции Трапезонд, Эрзурум, Ван, Битлис, Сивас, Диярбекир, Харпут, Урфа, Адана и Халеб постепенно вспыхнули кровавые избиения, в которых почти во всех случаях инициаторами явились сами армяне».[31]
В 1914–1915 годах армяне под именем «фидаины» участвовали в военных операциях против Турции.  Турецкое гражданское население истребляли такие военизированные формирования армян, как первая армянская дружина под командованием известного четника Андраника, вторая дружина под командованием российского подданного армянина Дро, третья дружина во главе с Амазаспом, четвертую дружину возглавлял Кери.[32]
Начало боевых действий на Кавказском фронте усилило благосклонность российских властных органов к армянам. Елизаветпольский губернатор лично приветствовал дружины армянских добровольцев, специально созданные для войны с турками, и это вызвало серьезное беспокойство местного мусульманского населения. Профессор Й.Баберовски пишет, что часть этих армян считала, будто начавшаяся война с Турцией завершится принятием мер против мусульманского населения губернии.[33] С учетом этих отрицательных моментов Али Мардан-бек Топчибашев и писал о растущей ненависти кавказских тюрков к Российской империи в годы Первой мировой войны, а также о пробуждении зачатков воли к независимости. Он отмечал, что с началом войны мусульмане внешне выглядели спокойными, но сердца их уже горели гневом и мечтали они сбросить вековое ярмо. Али Мардан-бек считал, что историкам из будущих поколений следует быть тонкими психологами, чтобы почувствовать ту степень тревоги и надежды, что принесла война в жизнь кавказских мусульман.[34]
В отношении трех из четырех главарей «добровольческих дружин» велись уголовные дела, Амазасп же до распоряжения от 12 июня 1914 года находился в каторге. Дро, в связи с участием в ряде терактов, с 24 октября 1910 года был в розыске департамента полиции. Близкий соратник начальника иранской полиции Ефрима Кери с 1910 года разыскивался иранской полицией.  Однако, начиная с лета 1914 года эти ранее замешанные в преступлениях армяне непосредственно покровительством Кавказского наместника Воронцова-Дашкова получили неприкосновенность.[35] В приказе командующего Кавказской армией указывалось, что «никаких репрессий за прежние преступные деяния в отношении членов партии Дашнакцутюн за время войны с Турцией не предпринимать».[36] Служившие в четырех вышеупомянутых дружинах (1,2,3,4 дружины) «добровольцы» преимущественно были подданными Турции армянами. Кроме того, была дружина, полностью сформированная из числа турецких армян. В 346 именном списке этой дружины была дана информация о месте рождения, возрасте и социальном положении «добровольцев».[37] А игдырскому армянину Дро еще в апреле 1914 года было поручено «комплектовать банду во всех уездах кроме Александрополского». В телеграмме, направленной им 19 апреля из Эривани в Тифлис генералу Мышлаевскому, отмечалось о начале этой работы.[38] Начальник верховного командования Кавказской армии генерал Юденич 23 октября 1914 года в своей телеграмме командующему русскими военными формированиями в Игдыре генералу Абациеву писал:  «Благоволите приказать Дро с его дружиной отправиться в Баязит для дальнейших действий совместно с отрядом генерала Николаева».[39] Заместителем же командира второй дружины Дро был член турецкого парламента из Эрзерума Армен Гаро. 11 ноября генерал Болховитинов информировал командующего Джульфа-хойской военной группировки генерала Воропанова о  том, что командир первой «добровольческой дружины» направил в отряд Андраника 100 вооруженных маузерами добровольцев. Он спросил: «Имеется ли в числе захваченных у турок достаточное количества патронов с маузерами».[40]
6 апреля 1915 года главнокомандующий войсками Кавказского фронта утвердил штатное расписание армянских дружин, и в соответствии с этим документом 11 апреля были снова созданы 6 армянских дружин численностью в 700 человек.[41] Согласно донесению Масловкина в штаб Кавказской армии, к концу 1914 года в составе Первого Кавказского корпуса было сформировано 6, в Азербайджано-ванской военной части – 3, а в Чорохской части 1  армянская дружина.[42] Каждая дружина состояла из 4 полков, в каждом из которых должно было служить 235 рядовых «добровольцев». Согласно штатному расписанию, в каждом полку, помимо этого должен был быть 1 фельдфебель, 1 каптернамус, 4 старших, 16 младших унтер-офицера и 20 ефрейторов.[43] Из документов канцелярии управления снабжения Кавказской армии видно, что неофициально выдавалось «по 10 рублей на каждого дружинника в месяц».[44] По этому поводу имеется особый приказ генерала Юденича генералу Воропанову от 18 октября 1914 года. В нем указывалось, что «армян-дружинников из имеющегося у вас авансе выдавайте Самсону по десяти рублей на человека в месяц, считая с десятого октября».[45] Помимо того, за день до этого он распорядился о вооружении армянских добровольцев, и даже снабжать оружием местное армянское население верное одному из главарей дружин Самсону. В письме генерала Юденича генералу Воропанову отмечалось: «Вооружайте Самсона и верное ему население».[46] В соответствие с этим распоряжением, начиная с 28 октября 1914 года «начальники отрядов, при которых формируются дружины, составляют расчет на основании сведений о численном составе дружины, считая по 10 рублей на каждого дружинника в месяц, по которым и требуют деньги на общем основании от интендантства, т.е. от корпусного интенданта». В случае если у корпусных интендантов не хватало денег, то недостающая сумма могла быть запорошена у окружных интендантов, которые в свою очередь могли затребовать ее в главном управлении снабжения Кавказской армии.[47] К примеру, бывший начальник 6-ой дружины Гаспарян в заявлении направленном в штаб Кавказской армии отмечал, что, «было получено на содержание подчиненной ему дружины 2500 руб.» от начальника штаба Карской крепости.[48] Однако, отчеты по этим суммам как правило не давались.
В первые месяцы войны правительством России на первичные расходы по вооружению турецких армян и организацию их восстаний в тылу турецкой армии было выделено 242 900 рублей. Как только поднимался мятеж, армянские «добровольческие дружины» должны были прорвать турецкий фронт и объединиться с мятежниками.[49]Окончательного отчета относительно того, на что были потрачены эти деньги так и не было. 23 июля 1915 года из интендантского управления Кавказского военного округа в штаб Кавказской армии докладывалось, что в данный момент мы не располагаем информацией о местонахождении  бывших начальников Сарыгамышского, Кагызманского, Олтыйского и Эриваньского отрядов, хотя в 1914 году им был выдан аванс на поддержание армянских хумб. Из командования Кавказской армии просили направить информацию (фамилия, чин, место службы) об этих людях в управление. Именно таким способом управление снабжения Кавказской армии пыталось требовать от армянских командиров документы подтверждающие израсходованные авансы.[50]
Для управления «добровольческими дружинами» армянские политические партии «Дашнакцутюн» и «Гнчак» с благословения католикоса создали в Тифлисе особый орган «Национальное бюро», которое и координировало мероприятия по мобилизации местного населения и деятельность прибывающих из заграницы «добровольцев». В работу «Национального бюро» были вовлечены армянский епископ Месроп, тифлисский городской голова Хатисов, директор отделения внешних связей «Дашнакцутюн» доктор Завриев, глава вооруженных сил дашнакской партии (хмбапет) Самсон Арутюнов, руководитель дружин Дро и Андраник. Гнчаковцы направили 150 мобилизованных в Болгарии армянских добровольцев в распоряжение «Национального бюро». Эти отряды были снабжены флагами, на которых было написано: «Самозащита армянской нации. Один за всех, все за одного. Да здравствует свобода. 1887-1914».[51]
Хотя и дружины назывались добровольческими, в реальности запись в них осуществлялась в принудительном порядке. Даже армяне, бежавшие из районов военных действий, обнаруживались представителями церкви и посредством российских консульств за рубежом и снова направлялись в «добровольческие дружины» для участия в войне. 2 февраля 1915 года российский вице-консул в Варне направил шифрованную телеграмму в Министерство иностранных дел, в которой сообщалось об операции по возвращению группы битлисских, мушских, сивасских и эрзерумских армян.[52]
В. Маевский, с 1895 года служивший генеральным консулом России в провинциях Ван и Эрзурум Османской империи, писал о преступлениях дашнаков и фальсифицированном «армянском вопросе» следующее: «Я хочу здесь не только высказывать, но и хорошо подчеркнуть ту мысль, что распространения по армянскому вопросу, главным образом лжи, и вывело на ложный путь всю армянскую нацию, смутило умы, может быть, ее лучших представителей, сбила с толку сотни армян, оторвало от полезного дела тысячи рук и направило их на создание анархии – на создание тех нескончаемых бедствий, которые пришлось перенести армянам – сельчанам Азиатской Турции и от которых затем пострадали и армяне Закавказья... Именно благодаря прессе правда об армянских делах обернулась столь плотным туманом, что луч истины не смог пробить этот туман.[53] В. Маевскому хватило смелости открыто сообщать в свое ведомство: «Лично мне известные факты о столкновении армян и мусульман в различных городах Турции наводят на мысль, что кровавые дела повсюду являются инициативой самих армян».[54]