Миацум – геополитическая грыжа
В этом году исполняется двадцать лет с момента обретения государствами Южного Кавказа независимости.
Год действительно оказался богатым на всякого рода мероприятия и публикации во всех трех государствах региона. Основное содержание выступлений сводится к подведению итогов двадцатилетия и анализу вероятных сценариев для Южного Кавказа, учитывая существующий контекст региональной геополитики.
Если оценивать существующий расклад в регионе через призму международного права и азербайджанской внешнеполитической доктрины, то в очередной раз приходится констатировать, что помимо двадцатилетия своей независимости, Азербайджан отмечает еще и двадцатилетие армянской экспансии и агрессии в Нагорном Карабахе. И статус-кво на оккупированных территориях сохраняется уже два десятилетия, несмотря на меняющийся мир, меняющийся регион, несмотря на изменившееся качество и наполнение моделей государственности, созданных азербайджанской, армянской и грузинской нациями.
В свою очередь в последнее время наблюдается рост количества материалов аналитического характера и в армянских источниках, главным образом акцентирующихся на двух вопросах – «где мы находимся?» и «что делать дальше?». Несомненно, при всей специфике болезненного экспансионизма на фундаменте, на котором строится большинство таких материалов, реалии не могут не вносить своих корректив. Соответственно, общая тональность армянского экспертного сообщества значительно умереннее той, что наблюдалась в середине 2000-х годов (исключения имеются, но они имеют отношение скорее к области психиатрии, нежели политического анализа, и адресуются внутренней публике).
Сквозь призму противостояния в Нагорном Карабахе армянскими экспертами затрагиваются отдельные проблемы – демография, коррупция, перспективы диалога властей с оппозицией, политическое и финансовое равнодушие диаспоры и т.д. Но отсутствуют подходы, подразумевающие рассмотрение всех существующих преимуществ и слабостей страны, как часть картины единого экспансионистского проекта «Миацум», - аннексии Нагорного Карабаха Арменией. Подавляющее большинство оценок прошедшего двадцатилетия со стороны армянского экспертного сообщества строятся на представлении о том, что аннексия Нагорного Карабаха состоялась, и проблемы лишь с тем, что произойдет «дальше». Вместе с тем, именно любая продуманная и расчитанная на долгосрочную перспективу аннексия, подразумевает не просто один лишь захват территории. Она должна обеспечивать важные условия:
• Статус-кво по итогам аннексии должен приобрести внутреннюю и внешнюю легитимацию;
• Должны быть созданы условия для политической, социальной, экономической и инфраструктурной интеграции новых территорий; ключевым наполнением при этом должно быть именно экономическое;
• Активная роль должна отводиться переселенческой политике, причем в условиях Южного Кавказа, и, учитывая историю и ментальные черты армянской нации, именно диаспора должна играть ключевую в этом роль;
• Получившаяся в итоге модель должна иметь долгосрочные гарантии жизнеспособности и безопасности; чаще всего это условие достигается либо полным уничтожением организционной структуры противника, либо настолько серьезным уроном и последующим системным надломом, после которого реванш становится невозможен для противника даже теоретически.
При этом перечисленные условия взаимосвязаны. К примеру, невозможно, как мы увидим далее, осуществлять успешную переселенческую политику без обеспечения гарантий безопасности или без обеспечения минимальной стартовой экономической и инфраструктурной платформы. В свою очередь успешная экономическая и инфраструктурная интеграция аннексированных территорий напрямую зависит от степени легитимации факта аннексии во внешнем мире (зарубежные инвестиции, кредиты, региональные и транснациональные проекты и т.д.). Тем не менее, даже поверхностное знакомство с внутри- и внешнеполитическим контекстом Республики Армения относительно результатов проекта «Миацум», социально-экономической ситуации в стране, достаточно для выявления понимания того, что армянская сторона не смогла обеспечить ни одно из пересленных выше условий.
После мая 1994 года Армения оказалась не в состоянии предоставить региону Южного Кавказа ни одного политического и экономического проекта, который обладал бы долгосрочными синергиями в рамках «геополитики малых пространств». Международной легитимации территориальных приобретений добиться не удалось, а в социальном, экономическом и политическом смысле Нагорный Карабах превратился для Армении в «чемодан без ручки». Изоляция Армении от инфраструктуры ключевых региональных и транснациональных проектов продолжается. Во внешнеполитическом смысле страна напоминает компьютерный бот, нежели самостоятельного игрока.
Кроме того, оккупированные в Нагорном Карабахе земли непригодны к полноценному социально-экономическому развитию в отрыве от Кура-Араксинской низменности. Развитое в регионе еще с эпохи ранней бронзы отгонное животноводство предусматривает сезонные перемещения мелкого рогатого скота, который в зимнее время отгоняли в степи между Курой и Араксом. При этом наличие ирригации по берегам Куры и Аракса делало в целом сельское хозяйство азербайджанской равнины менее зависимой от Карабаха. В свою очередь под эту модель взаимоотношений подводилась инфраструктура – дороги, рынки, разделение на пахотные земли и пастбища и т.д.
Одно перетекает в другое - о какой-либо переселенческой политике на оккупированных территориях или хотя бы ее имитации и речи не идет. Людских и финансовых ресурсов недостаточно даже для создания «потемкинских деревень». Демографическая катастрофа стала повседневностью, а население Армении стремительно сокращается. Только в прошлом году страну покинуло 70 тысяч человек; согласно исследованию организации Gallup, около 40% населения хотело бы покинуть Армению. Это самый высокий показатель среди стран СНГ. Романтические мечты конца 1970-х годов о толпах армян из диаспоры, ломящихся в независимую Армению, рухнули.
В военном смысле ощущение паритета армянской стороне удавалось сохранить до середины 2000-х годов. Азербайджан тогда еще не ощущал того денежного потока, который пошел после запуска нефтепровода «Баку-Тбилиси-Джейхан» и газопровода «Баку-Тбилиси-Эрзурум». Кроме того, у политической элиты и общественности Армении свежа была еще память о недавнем «успехе». С годами население Армении стало проявлять признаки шапкозакидательского синдрома в отношении ВС Азербайджана. Для этого достаточно час провести за чтением армянских сетевых форумов. Но к 2008 году стало ясно – Армении не удалось создать собственный ВПК, который был бы адекватен статус-кво на Южном Кавказе и поставленным внешнеполитическим целям. Сегодняшний Азербайджан в смысле обороноспособности не тот, что в 1994 году и даже не тот, что был в 2005 году. В рамках декларированной руководством Азербайджана наступательной внешней политики давление в этом направлении будет только нарастать, а к гонке вооружений с Азербайджаном Армения ни финансово, ни концептуально не готова.
Перечисленные реалии указывают, несомненно, на то, что аннексия не состоялась, состоялась лишь оккупация. При этом общая инвалидность проекта «Миацум» ставит серьезные вопросы касательно возможности сохранения сегодняшнего статус-кво хотя бы в среднесрочной перспективе. Некоторые аспекты данной проблемы уже были затронуты в статье «Армения и Диаспора: как пандухты родину сгубили», и причины ущербности проекта следует рассматривать именно в данном русле.
Стратегические цели данного проекта, учитывая смысловой и идеологический фундамент армянской экспансии на Южном Кавказе, были осуществимы только при полном уничтожении азербайджанской государственности. Неслучайно некоторые армянские комментаторы и сейчас периодически подчеркивают мысль о том, что соглашение о прекращении огня в мае 1994 года было грубой ошибкой Армении, и что боевые действия должны были продолжаться до полной «очистки» междуречья Куры и Аракса. По сути, выход армянских вооруженных формирований к Куре означал бы прекращение существования Азербайджана как независимого государства. И не случайным совпадением является то, что те же самые комментаторы выступали и выступают сейчас с позиций «генетической несовместимости» азербайджанцев и армян. Не будем вдаваться в степень научности тезиса о «генетической несовместимости» этносов с точки зрения биологии и генетики, но в контексте «геополитики малых пространств» для Южного Кавказа чужеродность такого бреда не вызывает сомнений. Но перечисленные выше реалии контекста сегодняшней Армении имеют в качестве причины существование сегодня на Южном Кавказе подлинно независимого, богатого и развивающегося Азербайджанского государства, противостоящего мировому армянству.
Проект «Миацум» находится в тесной смысловой связке с идеологической конструкцией «Ай дат» («Армянский вопрос») и разрабатывался еще с конца 1970-х годов, но всплеск публикаций в литературной среде Армянской ССР на тему Нагорного Карабаха пришелся именно на середину 1980-х годов. Именно тогда в армянском интеллектуальном истеблишменте ощутимым стал голос выходцев из стран Ближнего Востока. В результате серии репатриаций, инициированных высшим советским партийным руководством, в Советской Армении с конца 1970-х годов стали появляться группы активных в общественно-политическом смысле и политически сознательных людей. Большинство, будучи выходцами из Ирана, Ирака, Ливана, Сирии, Иордании, были свободны от советского идеологического пласта с его интернационализмом, но взамен были довольно сознательными в смысле дашнакцаканского мировоззрения. Достаточно было и лиц, в той или иной форме связанных со спецслужбами стран Запада.
Идеологическая конструкция «Ай дат» содержит важный элемент - коллективную психологическую травму - насажденный в массовое сознание армян миф о «геноциде». В сочетании с более высокой степенью национального самосознания в условиях враждебного окружения и суровой природы Восточной Анатолии это исторически вылились в волю к политическому действию. Но ее инструментальность и чужеродность для Южного Кавказа в целом выражена в том, что действие это может быть облачено в любую, если потребуется предельно агрессивную форму, вплоть до актов индивидуального и массового террора, партизанских действий, насилия над мирным населением, стариками, женщинами, детьми. Вся идеологическая конструкция предельно непримирима и построена по принципу «или мы – или они», классическое описание которого дает американский психолог Ирвин Страуб.
Вся историография, мифология, система мировоззрения армянства выстроены в национальную идеологию с глубоко уходящими в прошлое корнями. Формирование этой системы взглядов началось еще в начале XVIII столетия при первых католических монахах-мхитаристах с венецианского острова Святого Лазаря (Сан-Ладзаро дельи Армени). Частично в результате нескольких компромиссов Армянской Апостольской Церковью в византийский период, частично в результате целенаправленной политики турецких султанов главенствующая роль в армянской мысли сохранилась за григорианством. Однако мхитаристами был собран и систематизирован фундамент, на который в XIX-XX столетиях наслоился уже пласт мифологии катакомб Эчмиадзина, в особенности после усиления экспансии Российской империи на Южном Кавказе. В частности, результатом данной экспансии стала ставка европейского колониализма и царизма на армянский фактор в регионе между Каспием и Черным морем, что привело к событиям 1915 года, размену судеб десятков тысяч армян, на их участие на стороне европейских держав и России в борьбе с Османской империей.
Один из первых в мировой истории спланированных и осуществленных организованной вооруженной группой лиц захват банка с заложниками был исполнен именно дашнакскими боевиками - захват здания Османского банка в августе 1896 года. Именно террористы ASALA впервые поставили на конвейер индивидуальный террор против дипломатов в Европе и США. «Передайте другим, что нам остается месть, месть и ещё раз месть», - такими были последние слова Степана Затикяна в Верховном Суде СССР. Затикян, организовавший серию взрывов в метро и двух продуктовых магазинах Москвы 8 января 1977 года, как впоследствии выяснилось, был связан с представителями ASALA в Советской Армении. Но современный мир - это мир двойных и тройных стандартов, мир геополитики постмодерна, в котором надежда на справедливость в виде ноты, резолюции и прочей болтовни по меньшей мере наивна. Современный мир – это мир, в котором российский триколор развевается на площади в Ереване во время проведения военного парада. Современный мир – это мир, в котором президент Франции Саркози называет Армению «сестрой» Франции и заявляет, что «Франция, как никто другой, понимает, что для Армении означает Карабах». Современный мир – это мир «футбольной дипломатии», когда армяно-турецкие протоколы «футболят» туда и обратно в зависимости от того, куда подует ветер геополитики.
В 2010 году европейской неправительственной организацией LINKS было проведено исследование в Азербайджане и Армении на тему отношения гражданского общества к конфликту в Нагорном Карабахе. Результаты исследования показывают, что все политические силы, партии и НПО обеих, вовлеченных в конфликт, стран вне зависимости от политических взглядов, демонстрируют национальную консолидацию в вопросе Нагорного Карабаха. Таким образом, инфантильны надежды на то, что мы противостоим какой-то отдельной части армянской нации, или какому-то криминальному режиму, на который «нажмут», и он извинится и, кланяясь, отдаст то, что забрал силой. Мы противостоим мировому армянству. Именно поэтому сегодня мы видим, что даже в условиях практически тотальной неконкурентоспособности, даже в условиях практической утраты государственного суверенитета, даже в условиях демографической катастрофы армянские политические элиты едины в своей поддержке идей «Миацума» - ущербного для безопасности армянской нации на Южном Кавказе проекта.
«Si vis pacem – para bellum!» - «Хочешь мира – готовься к войне!», и было бы наивно ожидать иной стратегии от Азербайджана как страны, являющейся экономическим и информационным лидером региона, но живущей в состоянии унизительной оккупации Карабаха - колыбели национальной культуры и интеллектуальной мысли. Сегодня армянская сторона в информационном противоборстве с Азербайджаном часто упоминает размеры азербайджанского военного бюджета. Азербайджан обвиняется в попытках срыва переговоров и провокации гонки вооружений в регионе, но при этом «армянское радио» (МИД) умалчивает, что руководство Азербайджана, помимо демонстрации «кнута» (растущий военный бюджет, наступательная риторика, широкомасштабные военные учения и военные парады) неоднократно декларировало и «пряник» - готовность выступить с реальными проектами восстановления социально-экономической жизни на оккупированных территориях.
В Азербайджане в этом направлении уже проводятся определенные исследования, - недавно состоялась презентация книги Эльдара Исмаилова и Назима Иманова «Концептуальные основы восстановления постконфликтных территорий Азербайджана». Авторы исследования, осуществленного при поддержке Института Кавказа и Центральной Азии при Университете Джона Хопкинса, определяют ключевую проблематику процесса постконфликтного восстановления социально-экономического уклада на низовом уровне, очерчивают приоритеты и указывают на возможные риски. Выдвигается тезис, что для восстановления семи оккупированных районов вокруг Нагорного Карабаха потребуется до 30 млрд. долларов США. Конечно, авторы не могли на трехстах страницах в полной мере раскрыть весь спектр вопросов, связанных с перспективами восстановления семи районов, да и само название книги, как признается в предисловии, является на данный момент слишком оптимистичным. Однако, такие признаки как конкретно-прикладной характер исследования и презентация в ключевых центрах, имеющих отношение к урегулированию в Нагорном Карабахе, включая презентации в Вашингтоне, Москве, Брюсселе и Лондоне, говорят о том, что официальный Баку подает сигналы о готовности всерьез использовать фактор собственного экономического превосходства в регионе и возможности «накачки» Нагорного Карабаха социально-экономическими и инфраструктурными проектами.
Проект «Миацум» ставил целью уничтожить этот «чужеродный» в смыслах армянской экспансии на Южном Кавказе элемент в зародыше. Но Азербайджанское государство выжило в 1994 году, окрепло, преобразилось. Армянство допустило серьезный просчет – Азербайджанское государство не было уничтожено, а азербайджанская нация только укрепила за двадцать лет свое национальное самосознание. Сегодня за любой внешнеполитической инициативой или реакцией Азербайджана существует реальное экономическое наполнение. Так уж сложилось в условиях геоэкономического и демографического детерминизма Южного Кавказа. Такой уж выбор оставлен азербайджанцам авторами «Миацума». И гонка вооружений, и демографическое превосходство, и транспортно-энергетическая и инфраструктурная изоляция противника, и информационная война – все это фронты противостояния в рамках наступательной внешней политики, декларированной руководством Азербайджана, и это то необходимое, чем Азербайджан пользуется в противостоянии, опираясь на свои конкурентные преимущества.
Удар, нанесенный азербайджанской нации в начале 1990-х годов, был слишком тяжелым, чтобы не выстроить систему современного политического мировоззрения по принципу реваншистского корпоративного государства. Азербайджанское государство в состоянии представить миру сотню сценариев проекта постконфликтного восстановления Нагорного Карабаха. За один год Азербайджан может сделать для Карабаха и его как азербайджанского, так и армянского населения больше, чем сделало все мировое армянство за двадцать лет. Но вся проблема в том, что геополитическая воронка, в которой находится руководство Армении по итогам проекта «Миацум», рано или поздно приблизит наступление часа Х, когда ничто не поможет. И реальным станет азербайджанский проект тысяч мубаризов ибрагимовых, готовых выступить с альтернативным видением геополитики Южного Кавказа. Видением, от которого содрогнется мировое армянство и его вдохновители. Делайте выбор, господа…
Гейдар Мирза,
Научный сотрудник,
Центр стратегических исследований при Президенте АР