Ризван Гусейнов: «История возникновения карабахского вопроса: Армянские шпионы о силе азербайджанских ханств». Часть II

Петр I, организуя Каспийский поход (1722-1723 гг.), собирался не только расширить владения Российской империи, но и получить доступ к нефти и соли Баку, шелку Гиляна, а также к восточным пряностям, ювелирным изделиям, холодному оружию, породистым лошадям, хлопку и южным фруктам.

Еще более привлекательными представлялись геостратегические возможности. Россия должна была получить контроль над Дербентским проходом и бухтой Баку, которым отводилась ключевая роль при дальнейшем продвижении к Персидскому заливу, откуда открывался прямой водный путь в сказочно богатую Индию.

С этой целью, под предлогом помощи в наказании организаторов нападения на Шемаху,  Петр организовал Каспийский поход (1722 - 1723 гг.), который оказался удачным для России. Следует отметить, что есть веские причины подозревать, что нападение на Шемаху было организовано самой же российской стороной, поскольку повинные в нем Сурхай хан Кази-Кумухский, Дауд бек Лезгинский, мелики Куткашена и Ширвана не только не были наказаны, но и всячески обласканы Петром I и в дальнейшем служили интересам российского самодержавия. Так называемая «помощь» Петра I сефевидскому шаху Гусейну в итоге обернулась захватом российской стороной обширных прикаспийских территорий. 

12 сентября 1723 года был заключен Петербургский договор с Персией, по которому в состав Российской империи включалось западное и южное побережье Каспия с городами Дербент и Баку и провинциями Гилян, Мазендеран и Астрабад. Россия и Персия также заключили оборонительный союз против Турции, который, однако, оказался недействующим.

Завоевав Каспийское побережье, Петр I приступил к заселению его христианскими народами, для чего послал подпоручика Н.Толстого еще в 1722 году в Картли (Грузия), разузнать, «есть ли там жители, склонные к переселению в окрестности Дербенда и Шемахи (области, населенные азербайджанскими тюрками)». Однако Каспийский поход Петра I не был доведен до конца, поскольку в тот период еще сильная Османская империя начала оказывать сильное военно-политическое давление на Россию.

К тому же период смуты и политического кризиса в Персии завершились с приходом к власти Надир Шаха Афшара, который значительно расширил границы империи, а также смог убедить Россию бескровно вывести свои войска из прикаспийских областей.

Шах Надир представлял серьезную угрозу для России и Османской империи, которые всячески избегали прямого военного столкновения с ним и методом уступок стремились задобрить нового «Александра Македонского», как называли тогда в Европе Надир Шаха. Тем временем Надир шах, свергнув Сефевидов, успешно правил огромной империей некоторое время, но затем был убит в результате заговора своего окружения, и в итоге вновь ослабленная Персия была ввергнута в очередной хаос и смуту.

Петр оставил завоеванные прикаспийские области и по этой причине император не успел заселить Каспийское побережье армянами, которых считал «лучшим средством» для закрепления за Россией приобретенных на Кавказе территорий.

Но армяне не теряли надежд и посылали многочисленные обращения на имя императора Петра I, продолжали взывать о заступничестве. Откликаясь на эти просьбы, Петр I отправил армянам грамоту, по которой они могли беспрепятственно приезжать в Россию для торговли и «велено было обнадежить армянский народ императорской милостью, уверить в готовности государя принять их под свое покровительство» (Аннинский А. Указ. соч., с. 305).

Одновременно 24 сентября 1724 года посланному в Стамбул А.Румянцеву император дал указание уговорить армян переселиться в Прикаспийские земли при условии, что местные жители «будут высланы, а им, армянам, отдадут их земли».

Это значит, что первым условием переселения Российской империей армян на Южный Кавказ было выселение с этих земель коренного населения. Как мы отметили, вскоре после смерти Петра эти владения на Каспии и в Персии были утрачены по причине перемены политической ситуации в регионе и «в связи с высокими потерями гарнизонов от болезней», и, на взгляд царицы Анны Иоанновны, бесперспективностью региона.

Политику Петра I в «армянском вопросе» продолжила Екатерина II (1762-1796), «изъявив согласие на восстановление Армянского царства под покровительством России». Ее сановниками был разработан план, где указывалось «на первый случай утвердиться в Дербенде, овладеть Шемахой и Гянджой, тогда из Карабаха и Сыгнаха, собрав достаточное число войска, можно легко овладеть Эриванью» («Собрание актов, относящихся к обозрению истории армянского народа. Часть II», М., 1838, с. 69). То есть Российская империя решила «восстановить» за счет кавказских земель существовавшее некогда в Малой Азии (ныне Турция) всего несколько десятилетий армянское государство Тиграна I.

В период правления Екатерины и особенно к концу XVIII века российская внешняя политика вела усиленную работу по предстоящему захвату Южного Кавказа. Тем более что этому способствовало ослабление Персидской империи династии Каджаров, и как результат, усиление на Кавказе роли азербайджанских ханств, с которыми России, методом интриг и давления было легче иметь дело, чем с некогда сильной Персией. Был принят план по ослаблению и сталкиванию между собой азербайджанских ханств, натравливанию на них Персии, и в этом деле «первую скрипку» играли Армянская церковь и мелкие армянские владетели – мелики.

В итоге уже в начале XIX века в свете усиления российского влияния на Южном Кавказе, армяне в заметном количестве стали перебираться сюда, тем самым начав новую беспрецедентную волну миграции, кардинально изменившей демографическую ситуацию в регионе.

Россия вела продолжительные войны за «выход к теплым морям» с Османской Турцией и Персией. Территория Российской империи еще более расширялась, и это не могло не повлиять на изменение ориентации армян, которые с каждой новой победой русского оружия все больше склонялись на сторону России.

О том, какая кипучая подрывная деятельность организовалась на Кавказе с помощью армян, свидетельствуют российские архивные материалы и книги армянских авторов. Главной мишенью этой политической интриги было стремление ослабить и уничтожить Шушинского и Карабахского хана Ибрагим-халила как самого сильного правителя среди азербайджанских ханств. Царская Россия – как и все предыдущие империи, считала стратегически важным делом овладение крепостью Шуша и всем Карабахом, являющимся ключом ко всему региону.

Немало интересного о драматических событиях той поры можно узнать из «Материалов по русско-закавказским отношениям конца XVIII в.».

В них, как указывается в прологе: «собраны документальные материалы архивов Москвы, Ленинграда, Киева, Тбилиси, Баку, Еревана и других городов СССР…». В основном материалы взяты из серии сборников «Армяно-русские отношения», т. I, т. II (ч. I, II), Ереван, 1953, 1964, 1967; «Присоединение Восточной Армении к России», ч. I, Ереван, 1972; Г. А. Эзов, «Сношения Петра Великого с армянским народом», СПб., 1898; монографии акад. А. Р. Иоаннисяна, М. Г. Нерсисяна и др. Публикуемые документы, собранные вместе с В. Р. Григоряном из фондов Архива внешней политики России (АВПР). Вступительное слово и текст написаны С. П. Гасарджяном и В. К. Восканяном. (Текст воспроизведен по изданию: «Материалы по русско-закавказским отношениям конца XVIII в». // Историко-филологический журнал, № 2 (76). 1977, © текст - Гасарджян С. П., Восканян В. К. 1977).

То есть в создании этого академического труда прямое участие принимали армянские ученые, в связи с чем, думаем, никто не сможет обвинить нас в предвзятости, поскольку мы приведем оттуда ряд цитат из архивных материалов, подтверждающих, что территории Азербайджана распространялись до Дагестана и что азербайджанские ханы, в первую очередь Карабахский, являлись фактически единственной реальной силой, препятствующей российской экспансии на Южном Кавказе.

Из письма армянского архиепископа Иосифа Аргутинского главнокомандующему русскими войскам на Кавказе Валериану Зубову:

(Публикуется с сокращениями)

«2 сентября 1796 г. При речке Пирсагате.

7-е

Буде от турок непредвидится никакой опасности, то и ненужно еще посылать войско в Грузию, а отправить онаго в большом количестве в Ганжу (Гянджа – Р.Г.), сие полезно как для прописанных в пункте 5-м причин, так и на случай надобности во оном. Прибыть в Адрубежан или в Гилян удобнее и скорее, нежели в Грузию. Ганжа город состоит на выгодном месте, и во всей сей провинции довольно хлеба, лесу, железных руд и разных фабрик, хотя в нынешнем году претерпела от шушинскаго хана Ибреима и лезгинцов немалое разорение.

8-е

Потом можно перейти реку Куру и остановившись на Мугане, дать повеление шушинскому хану Ибреиму, — чтобы он сам или по меньшей мере старшаго сына своего с армянскими меликами прислал к вашему сиятельству; исполнение Ибреима такова вашего сиятельства повеления послужит за довод его верности и усердия к России. И, по закончении там нужных дел, итти можно безпрепятственно на Тавриз или на Ардавель, куда в последствии удобнее покажется, а предъявленнаго Ибреима необходимо нужно истребовать сына с тысячью его войска, и пять армянских меликов, с их пятью тысячами войска, для разнообразнаго употребления; а паче в передовые, так как оные духа военнаго не чужды. Естли же шушинский хан повеления вашего исполнить непохощет (не захочет – Р.Г.), то сие явным доказательством будет его неверности и коварного обмана. В таковом случае можно употребить армянских меликов, кои послужат удобным средством к низложению и лишению его сего выского местнаго степени и крепости, а тем весь Адрубежан в повиновении без оружия удержать можно, удобно число армянскаго войска и к пользе российской умножить многочисленно, и все наконец, предприятия видимо будут клонится к благополучному концу. Хан шушинский, по мнению своему, почитает крепость свою непреодолимою; но в том может легко обманутся, ибо крепость и сила его состоит наиболее в армянах, которые, хотя храбры и мужественны, однако по истинной преданности ко престолу российскому, не только противу россиян оружие не примут, но и к достойной гибели Ибреима, естли бы он оказался вероломным, будут споспешествовать. Нужно только армянских меликов обнадежить в тайне милостию и покровительством е. в.

11-е

Присеем случае достойно мне вспомнить век императора Петра Великаго. Когда он покорял своей державе сии страны, турки будучи объяты страхом, ускорили овладеть Ериванью, Ганжею, Грузией и целым Адрубежаном». (АВПР, ф. 100/III. 1764-1800 гг., д. 462. лл. 34 — 39. Копия).

Отметим, что Иосиф Аргутинский (1743-1801) — армянский церковный и политический деятель, архиепископ. В 1783 году разработал проект армяно-русского договора, по которому Россия должна была восстановить независимое Армянское царство; за Россией закреплялось право назначать царей Армении и держать там свои войска.

Как видно из письма, Иосиф Аргутинский плетет злостные интриги и стремится спровоцировать Россию на применение силы против Шушинского и Карабахского хана Ибрагим-халила. При этом Аргутинский нахваливает «смелость» армян Карабаха, которая как становится ясно, состоит из умения вероломно предать своего хозяина – Ибрагим-халила и даже убить его. Далее, Аргутинский, как настоящий шпион, советует России захватить в первую очередь Шушу и Гянджу, называя их основными городами Азербайджана (откуда он мог знать, что через 200 лет его потомки придумают миф «о не существовании Азербайджана на Кавказе» и его создания, только в 1918 году). Он также взывает ко временам Петра Первого, который, по его, Аргутинского, словам, стремился овладеть и «целым Адрубежаном» - то есть всеми азербайджанскими землями на Кавказе и в Персии.

В другом своем письме, теперь грузинскому царю Ираклию II, этот армянский архиепископ из кожи лезет вон, чтобы столкнуть грузинского царя с азербайджанскими ханами и персидским шахом:

«Письмо Иосифа Аргутинского Ираклию II

14 сентября 1796 г. Корпус близ старой Шемахи.

Присланнаго из Ериваня письма содержание тожде узнали и, когда генерал придут с войском в те края, тогда можете споспешествовать ериванскому Мамат-хану, и старатся, как возможно, Тавакали-хана захватить для успокоения Мамат-хана и возвращения ему крепости. Народ ериванской тогда отложит весь страх и боязнь аги Магомеда, когда войско российское будет в Ганже и Тифлисе, а главнокомандующий при Куре реке тожде с войски.

Адрубенжанских ханов писанием вашим уверить, что им как высочайший манифест гласит, никакой обиды и притеснений не воспоследствует; а более спокойствие, честь и все достояние их за ними вяще утвердится». (АВПР, ф. 100/III, 1764-1800 гг., д. 462, л. 46 об.-48. Копия.).

Кроме Аргутинского, действовала целая плеяда армянских провокаторов и интриганов, среди которых особо следует выделить тогдашнего эчмиадзинского католикоса Луку, который завалил российские власти письмами с призывом начать захват азербайджанских ханств. В итоге, убежденный словами католикоса Луки, главнокомандующий русскими войсками на Кавказе Валериан Зубов, отвечает ему:

«Письмо В. Зубова эчмиадзинскому католикосу Луке

2 октября 1796 г.

А дабы водворить полную безопасность во пределах грузинских и адрубежанских, и изгнать из оных влияния вредныя, распорядили стать при Ганже сильному корпусу под командою подчиненнаго нам генерала превосходительнаго и благоурожденнаго Александра Михайловича Римскаго-Корсакова…». (АВПР, ф. 100/III, 1764-1800 гг., д. 462, лл. 51 об.-52 об.).

Благодаря этим письмам, становится ясно, что азербайджанские ханства играли важную роль в политике всего Кавказа, и их власть простиралась на территории почти всего региона, в том числе и нынешней Республики Армении, искусственно созданной по итогам переселения сюда в XIX-XX вв., свыше 1 млн. армян из Персии, Турции и других стран.

По свидетельству русского историка H.Шаврова, к началу XX века, «из 1 млн. 300 тыс. душ проживающих в Закавказье армян более 1 млн. не принадлежит к числу коренных жителей края и поселены нами». Среди местностей, в которых были размещены армяне-переселенцы, историк упоминает «Нагорную часть Елизаветпольской губернии», то есть нынешний Нагорный Карабах. При этом Шавров особо делает акцент на том, что: «Широко использовав лжесвидетельство, армяне из безземельных пришельцев захватили огромные пространства казенных земель». (Издание русского собрания. Шавров Н.Н. «Новая угроза русскому делу в Закавказье», СПб., 1911, с. 59-61).