Надана Фридрихсон: «В течение 2013-2014 гг. произойдут определенные перемены в отношениях Еревана и Анкары»

Интервью с экспертом по Южному Кавказу, директором института демографии, миграции и регионального развития  Института ЕврАзЭС Наданой Фридрихсон.
- После того, как на этой неделе Серж Саргсян принял участие в президентской инаугурации, правительство Армении по традиции ушло в отставку. Как Вы считаете, новое правительство будет сильно отличаться от старого?
- Политическая обстановка как внутри самой Армении, так и вокруг нее диктует те условия, в рамках которых и формируется состав правительства. В первую очередь это касается положения изоляции, в котором пребывает Армения, а также нагорно-карабахского вопроса, который диктует необходимость настороженно относиться к региональным изменениям климата, пусть даже и незначительным.
После инаугурации Сержа Саргсяна и при продолжающейся активности Раффи Ованнисяна, остро встает вопрос относительно Ирана с его противоречиями с Западом, Турции, России и ее интеграционных предложений, и в этом контексте о диалоге Армении и Запада.
Должность определяют Вигену Саркисяну, в то время как Налбандян, в силу своей «любви к Парижу», планируется как посол во Франции. На мой взгляд, эти решения демонстрируют стремление Еревана вновь укрепить свои позиции в диалоге с Парижем, и, по всей видимости, решить ряд вопросов с армянской диаспорой во Франции. К этому шагу Ереван могут подталкивать как внешнеполитическая обстановка вокруг Армении, так и внутренние процессы. Несмотря на то, что Раффи Ованисян своей деятельностью навряд ли повторит в Армении сценарий Украины 2004-го года, тем не менее он будоражит общественность, которая ждет от власти решения насущных проблем – повышения социально-экономического уровня, решения карабахской проблемы – которые за раз решить никто не способен.
Кроме того, после президентских выборов и инаугурации Саргсяну предстоит принять нелегкое решение – определить курс страны, либо в сторону России, либо Запада. Продолжать «многовекторную» политику уже не получится. В этом смысле новый глава МИД озвучит первые приоритеты страны в контексте региональных игроков и интересантов. Что же касается судьбы министра обороны Сейрана Оганяна – она будет определяться в ходе обозначенных процессов и в контексте самоопределения Армении относительно выбора между Россией и Западом.
- Будет ли новое президентство Саргсян отличаться от предыдущего?
- Саргсяну предстоит решить ряд задач, в том числе экономических. На повестку выйдет вопрос относительно армяно-турецких отношений, грузино-российских, перспектив оси Баку-Тбилиси-Анкара.
 Думаю, предстоящий в Армении 24 апреля «день памяти» (кавычки наши – Авт.) не будет сопровождаться очень жесткой антитурецкой риторикой. В течение 2013-2014 гг. произойдут определенные перемены в отношениях Еревана и Анкары. Другое дело, при каких сопутствующих обстоятельствах. Если Ереван выберет ориентир на сближение с Россией и потенциальную евразийскую интеграцию – это будет один сценарий, если западный – и химеры вступления в ЕС – то другой. Но очевидная смена внешнеполитической парадигмы Турции, ее расширение на Южном Кавказе не могут не затронуть формат армяно-турецких отношений. Думаю, в случае назначения Эдварда Налбандяна на пост посла Армении во Франции, он не обойдет стороной вопрос будущего армяно-турецких границ в переговорах с диаспорой.
Кроме того, Армению будут ждать перемены в случае нового витка отношений с Россией. Сюда относятся многие вопросы экономического и военно-стратегического характера.
- Каковы перспективы протестных настроений в Армении?
- Как я уже сказала, вряд ли в Армении повторится сценарий революции «роз» или событий в Украине в 2004 году. Раффи Ованнисян выполняет важную функцию – «напоминает» действующей власти Армении о необходимости сохранить дружбу с Западом (согласитесь, появление этой фигуры на предвыборной арене в Армении напоминало появление некогда Саакашвили в истории грузинской политики). Все это также отвлекает внимание общественности от острых вопросов, которые стоят перед страной, и растаскивает внимание экспертов и наблюдателей. Но в целом, это напоминает «кулаки после драки», и вряд ли приведет к кардинальным переменам.
- Какова вероятность возобновления военного решения конфликта, по-вашему?
- Военный сценарий возможен при ряде сопутствующих обстоятельств, например, столкновение Ирана и Запада, или Сочинская Олимпиада, с которой уже связан ряд тревожных моментов. Иначе говоря – карабахская вспышка на сегодняшний день может стать следствием иного конфликта, но не обособленным сюжетом.
Мало кто заинтересован в урегулировании этой проблемы. К сожалению, время для точки в карабахском вопросе еще не настало. Однако, помимо регионального контекста и интереса некоторых стран, очень многое зависит и от Азербайджана и Армении.
- Как можете оценить сегодняшние усилия сопредов МГ ОБСЕ по урегулированию карабахского конфликта?
- Во время последнего визита посредников в регион не было никаких новых предложений, кроме предложения провести встречу глав МИД Азербайджана и Армении. Фактически, это не более, чем очередной реверанс призывам Госдепа США воздерживаться от применения силы. И при этом периодически возникают провокационные сюжеты, которые буквально разрывают цепи, сдерживающие войну.
 США крайне беспокоит усиление роли России, как через евразийский проект, так и с учетом некоторых кадровых перестановок.
Россия же, как региональный сосед и Азербайджана, и Армении, заинтересована в урегулировании карабахского вопроса, который как бомба замедленного действия, «лежит» под южными границами РФ.
Однако на сегодняшний день Кремль не может предложить решение карабахского вопроса, устраивающее противоборствующие стороны в равной степени.
Россия, по всей видимости, видит решение карабахского вопроса в контексте событий на Ближнем Востоке. Однако на региональные позиции России оказывают негативное влияние процессы как закономерного характера, так и спровоцированные, а реакция Кремля может дать осечку и не успеть перестроиться от ближневосточного сценария к южнокавказкому.
Гамид Гамидов,
1news.az